Как я проводил каникулы 2018, или В память о предках
Столыпинская реформа, включающая: право на землю, которой хватало в Сибири, налоговые каникулы; дала надежду многим семьям на лучшую жизнь. Привлекло это и семью моего будущего прадеда. Община деревни Море выделила несколько ходоков-разведчиков на новые места. Всякое бывает в дороге, по одному не ездили. Да и разглядеть всё на новом месте нескольким людям проще.
Попал в ходоки и Филимон. Дело было в конце мая 1907 года. Ходокам выдали временные паспорта, фотографий в них не было, зато имелось описание внешности владельца. Лет 10 как уже ходили поезда, и проблем с перемещением на восток не было. Правда, народу ехало много. Кто-то уже отправился в путь с семьями, кто-то ещё в ходоки.
Лучшие лесостепные земли вдоль железной дороги – Транссибирской магистрали — к тому времени уже были заняты, и Васильеву предложили поселиться в таёжном краю. От железной дороги, прошедшей через всю Сибирь на север, прокладывались переселенческие тракты (дороги). Вдоль них отводились участки под будущие деревни. Обычно место отводили на 50 дворов, а наделы на семью давали только на души мужского пола.
Наш предок нашёл красивое место на правом высоком берегу таёжной речки Суразовки в Большеулуйской волости Ачинского уезда Енисейской губернии.
Место Филимону очень понравилось. В речке водилось много рыбы, строевой лес стоял стеной на высоком берегу, и Филимон начал корчевать место под пашню. Но парень не рассчитал свои силы и до холодов не успел построить жильё. А зима подошла быстро. И он решил пережить холодное время на переселенческом участке Никишкин. Там тоже жили земляки белорусы. Пришлось Филимону проситься на квартиру. В то время там стояло всего два дома. Переселенческий участок Никишкин находился на берегу Никишкиной речки, недалеко от её впадения в большую реку Кемчуг. Кругом тёмной стеной тянулась тайга.
Двадцать восьмого января 1908 года вся семья Васильевых приехала на переселенческий участок Никишкин.
Иерархическая блок-схема Васильевых, приехавших в Сибирь
Мать Степанида Лаврентьевна, 59 лет (муж Василий Васильев родоначальник фамилии до этого не дожил, и в Сибирь он не приезжал, сведений о нём нет), дочь Евгения, которую в семье звали Авгиньей, 29 лет с незаконнорожденным сыном трёхлетним Кузьмой, Лукерья, 32 лет и Савелий, которому исполнился 21 год.
Зимой братья Васильевы валили лес, готовили брёвна для будущего дома и других построек. Благо лес стоял стеной рядом.
Григорий, самый старший сын, наконец осуществил свою мечту – отделился от родительской семьи и со своей семьёй остановился в другой деревне Петровке, а потом попал на переселенческий участок Ганин за более большей рекой Кемчуг, километрах в восьми от участка Никишкин (там, где остановились мать и братья с сёстрами).
Не имея ещё жилья, Филимон с Савелием летом нанялись работать у Лукаша Воробьёва на покосе. Это в его доме они зиму зимовали, и надо было за постой отработать. Тот работникам не давал «никакого передыху». Филимону было всего двадцать лет, питался он более чем скромно. А травы вымахали густые, косилось тяжело, да ещё донимал гнус. Как только отцвела черёмуха и закончились заморозки, наступило время этих мелких тварей: комаров, паутов, слепней и мошки. Без специальной волосяной сетки, сплетённой из конского волоса, надеваемой на лицо, косить траву и убирать сено было просто невозможно. В редкие минуты отдыха спасал дымокур – костёр, в который подкладывали сырую траву и зелёные ветки, чтоб он дымил.
Новая деревушка располагалась в двух километрах от устья Никишкиной речки. Селиться на берегу Кемчуга переселенцам не разрешили – берег пологий, и во время половодья заливался водой. Вся местность переселенческого участка была зажата болотами, поэтому комаров и прочего гнуса водилось с избытком.
Надо заметить, что каждый участок имел чёткие границы. Поехать жить куда хочешь нельзя, на то требовалось разрешение. А добиться его было непросто! Куда направили, там и селись. Специальная экспедиция ещё в 1901 году исследовала местность, была составлена карта, описывались подробно участки: микроклимат, наличие питьевой воды, почвы, растительность, животный мир. Даже предлагались побочные занятия для будущих поселенцев.
Переселение в Сибирь намечалось ещё при царе Александре втором, но помешала его трагическая смерть. Прошло сорок лет, пока осуществили эту задумку. По открытию каждого участка заседала специальная комиссия, где выносилось решение, когда и где строить дороги, где размещать поселения, переселенцев из каких губерний принимать. В болотистый таёжный край предлагали ехать жителям Могилёвской, Витебской, Черниговской и Вятской губерний, жители которых не были избалованы хорошими почвами.
Всё тёплое время братья Васильевы строили себе дом, лес для которого заготовили ещё зимой, валили деревья на месте, где потом рубили сруб, а позже и дом сложили. Вскоре переселенческий участок Никишкинский получил статус деревни и был назван Спасовкой. Спасовка была интересна тем, что в ней строился каждый, как хотел. Рядом с проходящим трактом они и построил свой большой дом. Деревня окружала поляну, дворов в ней было мало – всего шестнадцать в самое лучшее время, а позже только четырнадцать.
Кроме кое-каких плотницких инструментов привёз мой будущий прадед в таёжные края скрипку. И каждый день, устав от работы, брал вечером её в руки и играл любимые мелодии. Многие наигрыши он выучил в Спасовке, переселенцы приехали из разных мест и у каждого имелись свои любимые песни. Играл Филимон «Камаринского», «Лявониху». Под его игру трудно было оставаться равнодушным. Скрипка, казалось, сама выводила мелодии: то грустные, то весёлые. Появилась в его репертуаре и сибирская песня «По диким степям Забайкалья». На музыкальном инструменте он пытался изображать голоса разных птиц. Привычке брать каждый день в руки скрипку он не изменял всю жизнь. И когда спустя много лет сын случайно сломал ему музыкальный инструмент, немолодой Филимон Васильевич отправился пешком в тот же день в деревню за шестнадцать километров за другой скрипкой и в тот же день вернулся домой, пройдя тридцать километров по зимней дороге!
Любил молодой Филимон пробежаться с ружьём по тайге за белками или птицами, порыбачить на речке, сходить за шишками или грибами, когда позволяло время. Только свободного времени у моего предка всегда было мало. Надо было корчевать лес, разрабатывать землю под пашню и покосы. Очень тяжёлой оказалась переселенческая жизнь. Долгие суровые зимы, короткое лето, гнус и работа, работа без конца и края. Только в праздники удавалось немного отдохнуть.
Музыкального парня приглашали со скрипкой на все свадьбы в округе. Филимон веселил народ хорошей игрой, ему за это подносили выпить и немого платили, кто чем мог. Постепенно пристрастился парень к выпивке. За бедность да за эту привычку не жаловали спасовские девки его своим вниманием. Да надо заметить, что в маленькой деревеньке и девок было мало.
Продолжение тут:
В память о предках: Савелий
Тут заслуги мамы, не мои 
Если не секрет, где собираете подробности об истории семьи?