Мы приобретали то, что нам нравилось и растили по наитию. Потом я купила книгу «Комнатные растения от А до Я». И чего мы только с дочерью не выращивали: маранту, строманту, шеффлеру, калатею, кордилину… Сегодня я хочу рассказать о своих растениях — богатырях. Я понимала, что некоторые цветы, которые мне нравятся, вырастут большими и потребуют места, которого я им предоставить не смогу. Но хотелки брали верх над разумом.
В разное время у меня появились нефролепсис, лимонное деревце, гибискус, диффенбахия, фикус и фикус Бенджамена, кротон, араукария. И что же? Почти всем им мне с большой грустью пришлось сказать: «До свидания!» Почти все они со временем переселились ко мне на работу, в наш Центр подготовки кадров для нефтяников. Благо, там-то места много для цветов! Я уже на пенсии, но работаю по договору несколько дней в месяц. И, приходя на работу, радостно говорю своим любимцам: «Здравствуйте, мои богатыри!»
Первой я увезла на работу диффенбахию. Тогда у меня еще был свой просторный кабинет. И была она вот такая:
Диффенбахия пятнистая.
У этого вида диффенбахии есть одна проблема: она не просто быстро растет в высоту, но у нее еще оголяется ствол. Примерно раз в два года ее нужно обновлять. Размножается она верхушечным черенком, который хорошо укореняется в воде, особенно с добавлением Корневина.Теперь на работе диффенбахия растет уже в трех горшках! Иногда ловлю себя на том, что опять хочу посадить ее дома...
Диффенбахия в учебном кабинете.
Когда-то очень давно я страстно желала заиметь плодоносящее лимонное деревце. Настоящие желания имеют свойство исполняться, и мне привитый лимон подарила сотрудница, муж который успешно их выращивал. Причем, это оказался самый крупный вид домашних лимонов — лимон Павлова. Рос он у меня лет восемь, занимал элитное место на подоконнике даже в пору рассады, стал огромным, но ни разу не зацвел. Уж как я вокруг него хороводилась, да все без толку.
Наконец, я увезла его на работу, где он зацвел в первый же год, завязал 5 плодиков, из которых вырос один — большущий и вкуснющий!
Лимон Павлова в кабинете, где я преподаю. А рядом стоит лимонное деревце, которое не превращается в богатыря. И мне такое подарили!
Суданскую розу или гибискус с огромными листьями и махровыми красными цветами, не знаю почему, но я не любила с детства. Эта роза занимала так много места в доме у бабушки! Но однажды, уже лет в 50, я увидела в одном из цехов нашего предприятия гибискус с более узкими пестрыми листьями и розовыми изящными цветами. И влюбилась!
Признаюсь честно, что тихонько отщипнула веточку… Она успешно укоренилась, стала расти. Я посадила такой гибискус дочери, и у нее он прекрасно цвел (фото я показала в публикации «Четыре поколения цветоводов»). А в моей квартире не захотел. Вымахивал гигантом, я его стригла и подкармливала, но он все мои усилия игнорировал. Подарила черенок подруге — тоже цвел!
Пришлось и ему сказать «до свидания» и подарить учкомбинату. Теперь он встречает меня в фойе и в гардеробе, и в учебном кабинете. Не очень активно, но цветет.
Суданская роза в фойе.
Потом я увлеклась пестролистными фикусами. И первым был вот такой:
Фикус на входе в наш Центр подготовки кадров. Как только он вырос, и ему понадобился большой горшок, я увезла его на работу.
А вот с фикусом Бенжамина мы дружили долго. Стоял он на специальной подставке у окна на рассеянном свету и радовал меня своей красотой. Все было прекрасно. Но, видимо, стал стареть, катастрофически терял листья, почти облысел. Наконец, я решилась с ним расстаться и осенью 2018-го отдала на работу. Надеялась, что там ему будет лучше, но пока он выглядит не «Ах!»
Зато теперь, благодаря прочтению конкурсной работы Яночки, я знаю, что его можно размножить небольшими черенками. Настригла веточек, поставила в воду с Корневином, жду...
Фикус Бенжамина дома в его лучшую пору!
Что же осталось дома из моих богатырей? Кротон, нефролепис и араукария. Скажем честно, что кротон не такой уж и богатырь. Он теперь занял место у окна, где раньше жил «бенжаминчик». В рассадную пору он мне не мешает. Когда он еще подрастет и начнет терять нижние листья (а это будет не скоро), я его обновлю верхушечным черенком. Но не расстанусь, уж очень люблю «осеннее» его пестролистье!
Кротон или кодиеум.
Папоротник — нефролепис растет у меня четверть века! Столько же лет и его красивому керамическому ведру. За это время я пересаживала — обновляла его всего-то раза четыре. Он, конечно, богатырь, места ему надо много, но не на подоконнике же. Есть у него свое место на ножной швейной машинке у окна. Зимой даю приток света, держа отдернутой не только штору, но и тюль.
Его, конечно, надо бы почаще опрыскивать, но горшок тяжеленный, а на месте прыскать тоже не получается. Но мой старый друг не привередничает. Зимой часть листочков осыпается (видны голые веточки), а летом опять активно нарастают новые веточки. Этим летом я в очередной раз пересажу его в свежую землю.
Папоротник нефролепис
Последний богатырь, которому я, пожалуй, скажу «до свидания!» — это араукария. Мне подарили ее на 55-летний юбилей аккуратненькой крохой. Теперь она занимает очень много места и вынуждена жить в глубине комнаты. Араукария растет очень медленно вверх, но активно в ширину. Ветки у нее располагаются перпендикулярно стволу. Вдали от окна ей не очень комфортно. Я никак не решаюсь расстаться со своим подарком, но уже почти созрела. Буду приходить на работу и говорить своей елочке — араукарии: «Здравствуй, моя хорошая!» А фото араукарии я не сделала, потому что она плохо входит в кадр.
Вот такая у меня история расставаний и встреч с любимыми богатырями!
Но места нет катастрофически…